Но помню мои мечты о жамках и
черную зависть к тем, кто их ел; помню их необыкновенный вкус и вид, эту тоненькую известковую корочку, мягко ломавшуюся под пальцами, помню мое томление о миллионе жамок, целой горе пряников!
Русская революция одержима страстью к уравнению, она движется
черной завистью ко всякому возвышению, всякому качественному преобладанию, к более высокому духовному уровню.
Неточные совпадения
Володя на днях поступает в университет, учители уже ходят к нему отдельно, и я с
завистью и невольным уважением слушаю, как он, бойко постукивая мелом о
черную доску, толкует о функциях, синусах, координатах и т. п., которые кажутся мне выражениями недосягаемой премудрости.
Не обозначалось в них ни сожаления, ни грусти: что-то похожее на
зависть, на бешенство молодого полудикого коня, выхваченного из косяка арканом, спутанного по ногам крепкими ремнями и брошенного наземь, сверкало в
черных, глядевших исподлобья глазах Гришки, обозначалось во всех чертах его смуглого лица.
Вышневский. Да, на чердаке, за куском
черного хлеба. Славное утешение! С голоду восхвалять свою добродетель и ругать товарищей и начальников за то, что они умели устроить свою жизнь и живут в довольстве, семейно и счастливо. Прекрасно! Тут и
зависть пособит.
Нуждаться приходилось сильно; по вечерам я подстригал «бахромки» на своих брюках и зашивал
черными нитками расползавшиеся штиблеты; прописывая больным порции, я с
завистью перечитывал их, потому что сам питался чайною колбасою.
И Полоярову представляется, как его бьют и терзают «за правду» и как он благородно переносит все это! Как возвышенно страдает он!.. О, да! Он невинно страдает! Он — мученик правды, мученик человеческой злобы,
зависти, интриги!.. Это они все его уму, его гению, его таланту, его успехам завидуют! Это все одна
черная, низкая
зависть!
«Говорил я Панкратову, что в лучшем виде один все дело обделаю и деньги получу — так и вышло. Не такая женщина Анна Аркадьевна, чтобы на скандал идти: права она, что из
зависти и интриги только
чернят ее», — думал гость, поджидая хозяйку.
Мы спокойны: клевете и
зависти не сделать белого
черным.
— Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана,
зависти, интриг, кроме неблагодарности самой
черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
Черное чувство
зависти становится определяющей силой мира.